Неточные совпадения
Но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной смех, полный сердечной музыки, каким встретили его дома, и раза два
в год посещал
замок,
оставляя женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность
в том, что такой большой мальчик, пожалуй, справится с своими игрушками.
Такие ростки я, должно быть, вынес
в ту минуту из беззаботных, бесцельных и совершенно благонамеренных разговоров «старших» о непопулярной реформе. Перед моими глазами были лунный вечер, сонный пруд, старый
замок и высокие тополи.
В голове, может быть, копошились какие-нибудь пустые мыслишки насчет завтрашнего дня и начала уроков, но они не
оставили никакого следа. А под ними прокладывали себе дорогу новые понятия о царе и верховной власти.
Таким образом, дело поставлено было
в такое положение, что губернатор едва нашел возможным, чтоб не
оставить бедную жертву совершенно без куска хлеба, дать ей место смотрителя
в тюремном
замке, что, конечно, было смертным скачком после почетной должности старшего секретаря.
Она нерешительно обувает сандалии, надевает на голое тело легкий хитон, накидывает сверху него покрывало и открывает дверь,
оставляя на ее
замке следы мирры. Но никого уже нет на дороге, которая одиноко белеет среди темных кустов
в серой утренней мгле. Милый не дождался — ушел, даже шагов его не слышно. Луна уменьшилась и побледнела и стоит высоко. На востоке над волнами гор холодно розовеет небо перед зарею. Вдали белеют стены и дома иерусалимские.
Наконец он не выдержал и ровно
в час пополудни поскакал сам к Покрову.
В номерах ему объявили, что Павел Павлович дома и не ночевал, а пришел лишь поутру
в девятом часу, побыл всего четверть часика да и опять отправился. Вельчанинов стоял у двери Павла Павловичева номера, слушал говорившую ему служанку и машинально вертел ручку запертой двери и потягивал ее взад и вперед. Опомнившись, он плюнул,
оставил замок и попросил сводить его к Марье Сысоевне. Но та, услыхав о нем, и сама охотно вышла.
— Но
оставьте в покое недовершенное произведение натуры; не воспаляйте воображения детей; дайте укрепиться молодым нервам и не приводите их
в напряжение, если не хотите, чтобы равновесие жизни расстроилось с самого начала!» Леон на десятом году от рождения мог уже часа по два играть воображением и строить
замки на воздухе.
Якуты
в точности исполнили волю начальства — отвели по клочку земли и обнесли крепчайшими частоколами,
оставив лишь один вход, запиравшийся на
замок, ключ от которого вручался особому выборному лицу.
Это был последний страх
в Инженерном
замке, который, по словам рассказчика,
оставил в них навсегда глубокое впечатление.
Плетня, однако же, парни не тронули; следа бы не
оставить после себя, а перелезли через него, благо ни души нигде не было, обошли палатку кругом и видят, что без большого шума нельзя через дверь
в нее попасть, дверь двойного железа, на ней три
замка.
При этом Горданов описал яркими красками состояние,
в котором он
оставил у себя под
замком Висленева.
В пятой сцене четвертого действия, у
замка Глостера, Регана разговаривает с Освальдом, дворецким Гонерилы, который везет письмо Гонерилы к Эдмунду, и объявляет ему, что она тоже любит Эдмунда, и так как она вдова, то ей лучше выйти за него замуж, чем Гонериле, и просит Освальда внушить это сестре. Кроме того, она говорит ему, что было очень неразумно ослепить Глостера и
оставить его живым, и потому советует Освальду, если он встретит Глостера, убить его, обещая ему за это большую награду.
— Вот это винцо! — вскричал Никласзон, выпивая рюмку за рюмкою. — Помянуть можно покойников, что
оставили нам это добро, не вкусивши его. Нет,
в замке Гельмет люди жили поумнее и теперь живут так же: наслаждались и наслаждаются не только своим, даже и чужим; а деткам велят добывать добро трудами своими. — Он наставил себе горлышко бутылки
в рот.
Старухи и мальчик, увидев
в сумраке что-то двигающееся, от страха почли его за привидение или зверя и что было мочи побежали
в противную от
замка сторону. Отчаяние придало Густаву силы, он привстал и, шатаясь, сам не зная, что делает, побрел прямо
в замок. На дворе все было тихо. Он прошел его, взошел на первую и вторую ступень террасы, с трудом поставил ногу на третью — здесь силы совершенно
оставили его, и он покатился вниз…
Они молча опустили занавес и молча удалились из комнаты и из сада,
оставив ключ
в замке калитки.